The Executioner — симулятор средневекового палача

Жестокая игра от московских разработчиков ищет поддержки на Kickstarter

Святая инквизиция была окончательно упразднена еще на рубеже 19 и 20 веков, и с тех пор единственное, что грозит «творцам», множащим скабрезу и непотребщину, — передозировка наркотиками или смертушка от обжорства. Чем и пользуется московская студия Lesser Evil Games, вышедшая на Kickstarter с симулятором средневекового палача The Executioner.

Если в ближайшее 33 дня игре удастся собрать 19 тысяч долларов, игроки уже к концу года смогут перевоплотиться в заплечных дел мастеров и заняться благородными деяниями: пытками, казнями и нелегальной продажей тел казненных ученым (или извращенцам). Демоверсию опробовать можно прямо сейчас.

The Executioner —RPG-триллер, позволяющий вам влезть в шкуру человека, который, чтобы выжить, мучает и казнит людей и старается не сойти с ума на этой работе. Эта мрачная, порой жестокая игра, события которой разворачиваются в королевстве накануне революции. Она повествует о человеке, который унаследовал отцовскую работу: пытать и казнить заключенных во имя Короны на потеху вечно кровожадной толпе.

В «The Executioner» есть семь глобальных переменных. Шесть из них — парные: Рационализм и Мистицизм, Монархия и Революция, Гуманизм и Социопатия. Седьмая — всеобъемлющий Хаос.

Сделанные вами в течение игры выборы склоняют чаши весов то в одну, то в другую сторону. Вначале может показаться, что влияют эти выборы только на героя: те, которые поддерживают оккультную парадигму, откроют двери в мистические искусства, выборы, сделанные в пользу Короны, усиливают монархические взгляды Теодора, и так далее.

Но Теодор Грим — не обычный человек. Воспитанный в стороне от общества, он оказывает на него большее влияние своими действиями, чем думает сам. Не будем портить интригу. Достаточно сказать, что, когда Палач что-то решает, вселенная игры отвечает ему «да».

Что касается Хаоса, то его проще всего описать как огонь под котлом мира. Чем его уровень выше — тем более яркой, динамичной и кровавой становится история.